![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Д. Орешкин написал мощную (ИМХО) статью. О недавно ушедшем Юрии Любимове, Гоголе, Пушкине и нас всех. Статья честная, личная, и очень провокативная. Тем не менее, с большей частью высказанных в статье тезисов я согласен. А вот кое у кого от чтения этой типа "ереси" точно пукан разорвется. Ну и поделом им всем!
...ренессансу наступал неизбежный кирдык. Дней александровых прекрасное начало осталось в прошлом. Взамен, как полая невская вода, поднималась занудная эпоха «позитивного искусства», густо заселенная плавунцами типа Гриши Добросклонова, которые, не щадя читателя, выясняли, кому же на Руси жить хорошо. Болезненный расцвет этой фазы олицетворен тандемом духовных братьев Толстоевских, с мазохизмом юродствующего барина кланяющихся народу-богоносцу в самые онучи.Пушкин до такого никогда бы не унизился — хотя бы потому, что чувствовал себя органичной частью народа и не комплексовал по поводу своего места в его составе. Да, мозг! Но и член тоже. Как выяснила современная наука, одно с другим связано теснее, чем полагалось думать в эпоху тургеневских девушек и назидательного садо-мазо.
«...Такой театр (Таганка, прим.![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
profi) мог процветать только при Советской власти. С её исчезновением он должен был рухнуть, что и произошло». Эпоха, когда общее стремление к свободе одухотворяло и возвышало даже так-себе-тексты и композиции, великодушно прощая сюжетные и стилистические слабости, — действительно ушла. И унесла с собой такие по-советски смелые имена, как Вознесенский, Высоцкий, Евтушенко, Солженицын. Любимов, в значительной степени, тоже. То есть они, конечно, остались — но на своем месте и в своем времени. В отличие от вневременных Пушкина, Гоголя и еще 5-10 имен великой русской культуры. То, что нынешние их критики, осмелевшие на безрыбье, явно уступают им по масштабу, не отменяет трагической сути дела. Была Империя — и были поэты, сотрясавшие ее основы. Сначала европейская, которую патриотичный Александр Дугин изящно назвал эпохой «романо-германского ига». Она дала России и миру Санкт-Петербург — Северную Пальмиру, а вместе с ним Пушкина, Тютчева, Гоголя и всех прочих. Потом исконно-азиатская — которая быстро сожрала их наследие, заколотила окно в Европу, блистательный Петербург поставила на четвереньки и превратила в забитую провинцию. Взамен обогатив мировую культуру экзотическими именами Кочетова, Софронова, Грибачева, Тихонова, Проханова — всех пролетариев умственного труда и не упомнишь. Потом — какая-то промежуточная, когда ни то, ни се. И сотрясать особенно нечего, и восторгаться тоже нечем. И вот уже Юрий Поляков, унизивший пушкинское имя «Литературной газеты», лезет на Солженицына — причем не за литературные слабости и дурной вкус (чего у великого покойника было в избытке), а как раз за страсть к чести, свободе и правде. Такое уж наше время — иного странно было бы ожидать. «Был Рим — были и римляне», как справедливо заметил все тот же Пушкин в одном из писем.
...ренессансу наступал неизбежный кирдык. Дней александровых прекрасное начало осталось в прошлом. Взамен, как полая невская вода, поднималась занудная эпоха «позитивного искусства», густо заселенная плавунцами типа Гриши Добросклонова, которые, не щадя читателя, выясняли, кому же на Руси жить хорошо. Болезненный расцвет этой фазы олицетворен тандемом духовных братьев Толстоевских, с мазохизмом юродствующего барина кланяющихся народу-богоносцу в самые онучи.Пушкин до такого никогда бы не унизился — хотя бы потому, что чувствовал себя органичной частью народа и не комплексовал по поводу своего места в его составе. Да, мозг! Но и член тоже. Как выяснила современная наука, одно с другим связано теснее, чем полагалось думать в эпоху тургеневских девушек и назидательного садо-мазо.
«...Такой театр (Таганка, прим.
profi) мог процветать только при Советской власти. С её исчезновением он должен был рухнуть, что и произошло». Эпоха, когда общее стремление к свободе одухотворяло и возвышало даже так-себе-тексты и композиции, великодушно прощая сюжетные и стилистические слабости, — действительно ушла. И унесла с собой такие по-советски смелые имена, как Вознесенский, Высоцкий, Евтушенко, Солженицын. Любимов, в значительной степени, тоже. То есть они, конечно, остались — но на своем месте и в своем времени. В отличие от вневременных Пушкина, Гоголя и еще 5-10 имен великой русской культуры. То, что нынешние их критики, осмелевшие на безрыбье, явно уступают им по масштабу, не отменяет трагической сути дела. Была Империя — и были поэты, сотрясавшие ее основы. Сначала европейская, которую патриотичный Александр Дугин изящно назвал эпохой «романо-германского ига». Она дала России и миру Санкт-Петербург — Северную Пальмиру, а вместе с ним Пушкина, Тютчева, Гоголя и всех прочих. Потом исконно-азиатская — которая быстро сожрала их наследие, заколотила окно в Европу, блистательный Петербург поставила на четвереньки и превратила в забитую провинцию. Взамен обогатив мировую культуру экзотическими именами Кочетова, Софронова, Грибачева, Тихонова, Проханова — всех пролетариев умственного труда и не упомнишь. Потом — какая-то промежуточная, когда ни то, ни се. И сотрясать особенно нечего, и восторгаться тоже нечем. И вот уже Юрий Поляков, унизивший пушкинское имя «Литературной газеты», лезет на Солженицына — причем не за литературные слабости и дурной вкус (чего у великого покойника было в избытке), а как раз за страсть к чести, свободе и правде. Такое уж наше время — иного странно было бы ожидать. «Был Рим — были и римляне», как справедливо заметил все тот же Пушкин в одном из писем.